«Энеида» в Одессе: современное прочтение

Статья в журнале Business Zavarnik о сотрудничестве Украинского театра с режиссером Максимом Голенко и о его личных планах на будущее.

Одесский академический украинский музыкально-драматический театр имени Василия Василько дарит театралам ещё одну премьеру от именитого режиссёра. Максим Голенко — художественный руководитель «Дикого театра», одного из самых известных украинских негосударственных театров. В Одессе он поставит остросоциальный спектакль «Энеида». Мы пообщались с постановщиком за несколько месяцев до премьеры, в разгар репетиций.

— Как началось ваше сотрудничество с одесским украинским театром?

— Это случилось внезапно. Украинский театр вступил в новый жизненный этап, и мне кажется, он будет благополучным. Уже состоялись громкие премьеры. Со своей стороны, мы вплетаемся в новую концепцию его развития. Я давно хотел поставить пьесу в этом театре, облизывался, ведь театр достаточно раскрученный, в нём идут четыре постановки Богомазова. Как для нестоличного театра — это что-то невероятное! И вот в этом году выпала возможность сотрудничества.

— От кого поступило предложение совместной работы?

— Я привозил антрепризный проект — спектакль «Хаос». Юлия Пивоварова этот спектакль увидела и, насколько я понимаю, он ей понравился, мы нашли друг друга. Оговаривали разные сроки. Так получилось, что у меня окно и у театра закончился сезон. А что может быть лучше, чем приехать в июле в Одессу и поставить здесь что-нибудь?

— Расскажите о будущей премьере.

— Это необычный совместный проект театра Василько и «Дикого театра» — современный парафраз на тему классической «Энеиды». Наша «Энеида» — это грандиозная сатира на всё, что происходило в нашей стране в последние годы. Она сделана очень вкусно и ёмко. Надеюсь, донесём задуманное в полном объёме. Труппа смешанная, я привёз из Киева пять человек — они играют в спектакле троянцев. Так что по всему театру — раскладушки. Премьера состоится в конце ноября.

— Как складываются в смешанной труппе отношения между актёрами?

— Отношения как раз нормальные. Единственное — у труппы был небольшой шок во время знакомства с самим материалом. Это очень жёсткая социальная сатира. Она может быть шокирующей. История Энея вплетена в опыт нашей страны последних лет. Там упоминаются события на Донбассе, есть политические аллюзии и прочие вещи. Для меня это невероятно интересно, а для труппы сначала было пугающим. Есть только один вариант это преодолеть: закатать рукава и приняться за работу. Репетиции длятся по 7–8 часов в день — для государственного театра это немало. В «Диком театре» мы уже всё прошли. Там у всех спектаклей социальная направленность, а здесь это новый виток для театра. Сначала было страшновато, а сейчас все вместе получаем драйв.

— Как вы считаете, одесский украинский театр морально готов к изменениям?

— Конечно! В целом украинские театры созрели. Это болезненные фантазии, что театр должен быть законсервированным. Для меня показателен успех последней премьеры — спектакля Стаса Жиркова «Она его любила». Это событие не только для Одессы, но и для украинского театра в целом. Если говорить о децентрализации — это её плоды. Это прекрасный зрелый спектакль. Не каждый киевский театр может похвастать такой постановкой.

— Как происходит создание спектакля? Берёте сценарий и дорабатываете его?

— Да, конечно! Это моя профессия. Моё видение — это мой заработок.

— У вас репутация эпатажного режиссёра. Согласны ли вы с ней и что в новом спектакле будет поражать публику?

— В первую очередь — во многом сама пьеса. У меня редко так бывает, чтобы настолько задевало, что появляется болезненное желание что-то поставить. Спектакль нужно срочно ставить сейчас, пока этот текст свежий, пока он звучит. В нём большой масштаб и огромное количество персонажей. Я понимал, что это вытянет только государственный театр. В спектакле занята большая часть труппы, около тридцати человек. Посмотрите, насколько всё это эпатажно или нет. Если честно, это слово уже пугает. Не понимаю, с чем связано это клише и как от него избавиться…

— Какой реакции вы ждёте от одесситов?

— Нормальной человеческой реакции! Могут быть две реакции: интересно и неинтересно. Я надеюсь их заинтересовать, продвинуть мысль, что театр должен быть современным и говорить на любые, даже болезненные темы. Театр — не абстрактное заведение для якобы культурного досуга, чтобы выгулять платье. В театр приходят за потрясениями. А то, как эти потрясения выглядят, — это уже наше дело.

— От каких тем вы бы отказались и какие, наоборот, ваши?

— У меня такого нет. Если я понимаю, что это интересно, обязательно это возьму. Не зарекаюсь ни от чего. Я очень переживал, что во время войны делаю спектакль «Кицюня», а потом понял, что это правильно. Пьеса о том, как развивается и деградирует чувство патриотизма и как это потом используется: как кто-то паразитирует на том, что ты считаешь себя патриотом; о том, к чему это может привести, к какой кровавой вакханалии. Там ещё очень много вещей. Были сомнения, но когда появились позитивные отзывы — выдохнул: понял, что попал в точку. Поэтому не боюсь вытягивать все проблемы, которые только возможно.

— Ваш спектакль «Афродизиак» — одна из самых дорогих постановок в истории украинскоготеатра. Как так получилось?

— Место действия спектакля — цирковая арена. Можете себе представить, сколько стоит аренда цирка, репетиционных залов! Во-вторых, это очень масштабный проект: в нём заняты около тридцати человек, плюс исторические костюмы. Ну и масштабный PR — он тоже стоил немалых затрат. Я иногда говорю: если мы выжили после «Афродизиака», ничего не страшно. Это был подвиг — собрать такую громадину.

— У вас есть опыт работы в Германии. В чём, по-вашему, особенность современного европейского театра?

— Я видел это в Германии и понял для себя: что бы в театре ни делали и какую бы комедию ни ставили, театр не несёт не только развлекательное начало. Театр должен ставить вопросы, сам же на них отвечать и не бояться поднимать никакие темы. В «Диком театре» большинство проектов обязательно должны затрагивать достаточно болезненные темы, чтобы можно было хоть как-то в этом поковыряться и понять, как это происходит и что с этим делать. Это, конечно, банально, что театр — это кафедра, но получается так.

 

 

Беседовала Мария Крыжановская
Фото: irogava

Ранок на 7 каналі про новий 94 й сезон